Могильник Кизильский I

Могильник Кизильский I: у истоков строительства аркаимских крепостей

Одним из наиболее важных археологических событий последних лет является открытие и исследование могильника КизильскийI на р.Урал недалеко от районного центра пос.Кизильский. Памятник является составной частью археологического микрорайона, выделенного вокруг самого западного укрепленного поселения «Страны городов» – Кизильское (Зданович, Батанина и др. 2003. С.57, рис.26; Зданович, Батанина. 2007. С.105–111). Он занимает долину правого берега р.Урал до впадения в нее реки Худолаз. Укрепленное поселение Кизильское открыто и исследовано в 1960–1980гг. В.С.Стоколосом (Стоколос, 2004. С.207–236). Раскопки проводились также и на могильнике, примыкающем к укрепленному поселению (Стоколос, 2004. С.237–255). Опубликованные материалы относятся к эпохе поздней бронзы, характеризуют срубно-алакульские древности и саргаринско-алексеевскую культуру общности культур валиковой керамики.

Раскопы, заложенные В.С.Стоколосом на укрепленном поселении Кизильское, не охватывают полностью ни одну жилищную впадину. У всех трех жилищ вскрывалась только самая углубленная центральная часть, стены построек определены не по всему периметру. Раскопы не соотнесены с фортификационными сооружениями. Исследования памятника проводились без учета опыта раскопок поселений единой большой площадью (ЗдановичГ.Б., 1972; 1988). Укрепленные поселения в Южном Зауралье как историко-культурное явление в то время еще не были известны (Генинг, Зданович, Генинг, 1992).

В настоящее время необходимы уточнение стратиграфической ситуации на памятнике и поиск синташтинско-аркаимского слоя, а также применение современных методик для решения проблем, связанных с основанием крепости и ее развитием на протяжении бронзового века. Немаловажное значение в этом отношении приобретают и материалы могильников прилегающей территории.

Кизильский I курганный могильник располагается в 700м на север от укрепленного поселения. Памятник занимает мысовую площадку берега, образованную изгибом русла старицы. Дешифрирование аэрофотоснимков выявило около 30 курганов, расположенных компактно вдоль линии берега длиной около 200м. Ширина площадки памятника 120м (Зданович, Батанина и др., 2003. С.77, 78). При работе с топографическим планом зафиксировано 18 курганов (рис.1). Насыпи снивелированы и почти не читаются на поверхности. При дешифрировании снимка было видно, что они расположены компактно и почти примыкают друг к другу. Иногда фиксировалось, как одна насыпь наплывает на другую. Визуально при обследовании местности четко обозначились только наиболее крупные насыпи, имевшие диаметр 8, 10, 12м и высоту до 0,3м. В северной части памятника, на мысовой части площадки зафиксирован наиболее крупный курган диаметром 22,0м и высотой 0,4м. На местности вокруг курганов хорошо выражены ровики. Они обозначены понижениями шириной иногда до 2м, глубиной до 0,3м, поросшими травой более яркого цвета (типчаком). На насыпях курганов растет белесая полынь. Район могильника активно используется под выпас скота, курганные насыпи разрушаются и, вероятно, через какой- то короткий промежуток времени они окончательно исчезнут с поверхности земли. Это одна из серьезных причин, которая заставила нас приступить в 2008г. к исследованию памятника.

Раскопкам подверглись четыре сооружения в северной части могильника. Курган1 находился в районе компактного расположения насыпей, где они смыкаются друг с другом. Крайние северные курганы2 и 3 просматривались как отдельно стоящие насыпи и располагались на изгибе мыса. Однако при исследовании обнаружено, что к кургану2 с ЮВ стороны примыкало сооружение2«А» (рис.1). В 2009–2010 гг. исследованы курганы 1, 2 и 2«А». Информация о полевых материалах этих курганов приведена в публикации (Малютина, 2010. С.223–228)[1].

Настоящая работа посвящена материалам кургана3, исследованного в 2011 году. В связи с новыми данными считаем целесообразным привести краткую характеристику конструктивных особенностей опубликованных погребальных сооружений и захоронений.

Наблюдения за структурой культурных напластований курганов могильника КизильскийI показали, что перед нами не просто насыпной грунт, а остатки сложных архитектурных сооружений. Наиболее ярко это прослежено, в кургане2, диаметр которого составлял 22м. Здесь обнаружена овальная погребальная площадка диаметром 16×14,6м, ее окружал ров шириной 3,5м и глубиной около 1,5м. Перед рвом возвышались остатки стены, сложенной из глинобитных сырцовых кирпичей. Вторая глинобитная стена диаметром около 6м окружала погребальную камеру, которая, в свою очередь, была тщательно обложена крупными блоками, сформированными из глины. Обе глинобитные стены в плане представляли собой вытянутый овал яйцевидной формы. На отдельных участках стены прерывались, образуя входы. Между двумя стенами – натоптанность, это территория для совершения основных обрядов, связанных с погребением умершего. Погребения совершались в глубоких сложных погребальных камерах со ступенями, перекрытиями и множеством органических покрывал. Положение и поза погребенных в могильной яме неустойчива. Погребение в кургане1 совершено скорченно на левом боку с разворотом на спину, головой ориентировано на восток. Погребения в курганах2, 2«А» совершены на правом боку, ориентированы в СВ направлении. Умершие замурованы слоем чистейшей пластичной желтой глины, иногда замешанной с красной охрой в сочетании с разнообразными органическими подстилками, посыпкой и пропиткой охристыми растворами красного цвета. Погребальный инвентарь лаконичен. Это глиняные сосуды и предметы металлообработки.

С антропологическими материалами из курганов1, 2 работали антропологи А.А.Хохлов и А.В.Нечвалода. Погребение в кургане1 определено как детское, возраст 12–13 лет. В основной яме кургана2 погребена женщина 24–25 лет. Выполнен скульптурный портрет-реконструкция лица по черепу. Погребение в могильной яме сооружения 2«А» принадлежит подростку 13–15лет[2].

Курган3 – самая северная погребальная конструкция, расположенная у кромки мысового останца первой надпойменной террасы. Курганная насыпь, как и весь могильник, сильно разрушена временем и «блуждающей» многовековой полевой дорогой, которая проходит сегодня по кромке террасы и захватывает юго-западную полу кургана (рис.1).

Высота сохранившегося надмогильного сооружения кургана 25–30см. Диаметр кургана определялся в пределах 10–12м. Однако с учетом опыта раскопок курганов №1 и №2, где были обнаружены широкие рвы, мы заложили прямоугольный раскоп площадью 260кв.м.

В процессе вскрытия надмогильного сооружения было установлено, что мощность напластований кургана вне углубленных в материк конструкций не превышает 0,75м. В их основании были определены границы погребальной площадки, ограниченной внутренними контурами рва. Она имела неправильную округлую форму диаметром в пределах 11–12м и была несколько вытянута по линии В–З. Внешние границы рва по линии З–В имели диаметр 17,4м, по линии С–Ю – 16,5м. Ширина рва колеблется от 1,8 до 2,8м. Внутри ров разделен на пять ладьевидных углублений, заметно отличающихся по длине – от 4,5 до 10,5м, достигающих глубины 1,2м (рис.2, 3).

В центре подкурганной площадки выделялось темное пятно верхней конструкции погребальной камеры, границы которого фиксировались по срезу погребенной почвы и прослойкам глины (рис.2, 3). Пятно имело подпрямоугольную форму с округлыми углами, размеры 3,6×2,8м, ориентировано по линии ЮВ–СЗ. Его опоясывал разорванный на отдельные участки овал суглинка желтого и серого цвета с внешними границами 4,5×3,5м (кольцоА). Ширина кольцевого глиняного обрамления ямы 0,5–0,7м, толщина суглинка 7–10см. Древняя дневная поверхность погребенной почвы сохранилась в средней части подкурганной площадки в виде кольца с внешним диаметром 8,5–9м. Толщина погребенной почвы равна 35–40см. По внешней границе на древней дневной поверхности, по кругу, залегал плотный суглинок желто-серого (коричневатого) цвета. Он составлял массив кольцаБ, толщиной до 30–35см и шириной 1–1,3м. Почти всю древнюю поверхность подкурганной площадки между кольцами А и Б покрывал тонкий слой желтого суглинка (глины) толщиной не более 3–5см. Этот слой слабо фиксировался в плане из-за малой мощности, но всегда хорошо читался в разрезах. Слой светлого суглинка (глины) «отбивал» погребенную почву от грунта насыпи кургана.

Между погребальной площадкой, ограниченной кольцом глиняного вала Б и углублением рва, фиксировалась галерея шириной от 0,7 до 2,0м, образованная срезом погребенной почвы и заполненная оползшим грунтом глиняного вала. В ЮВ секторе галерея резко расширялась и образовывала прямоугольный выступ по направлению к центру погребальной площадки. Грунт глиняного вала составлял большую часть заполнения обводного рва.

Могильная яма. В центре сооружения на уровне материка зафиксировано, что, срезы погребенной почвы маркируют площадку, подпрямоугольной формы с округлыми углами, ориентированную по линии СЗ–ЮВ (рис.2).В нее вписано пятно могильной ямы, которая выделялась восьмеркообразными контурами из темно-серого гумусированного суглинка, общей протяженностью 2,6м с поперечными диаметрами 1,0 и 1,6м.

При зачистке на уровне (–80) очертания погребального сооружения заметно изменились, они приобрели форму удлиненной прямоугольной конструкции с округлыми углами длиной 2,4м, шириной 1,3 и 1,4м (рис.4, 1),. По характеру заполнения выделялись две камеры: северо-западная была заполнена глыбками пестроцвета а юго-восточная – темно-серым гумусом. Между темным заполнением и границами очертаний погребального сооружения идут светло-желтый суглинок и слои светлой пластичной глины. Описанные заполнения создают впечатление двух камер, которые разделяет слой суглинка толщиной от 20 до 40см (рис.4, 2). Как показали дальнейшие исследования, северо-западная камера использовалась как входная шахта в основное погребальное сооружение. Она заполнена светло-желтым суглинком почти до дна. Горизонтальное дно камеры зафиксировано на уровне –100, (рис.4). По светлому суглинку заполнения и дна северо-западной камеры читаются темные органические прослойки толщиной 1–2см, которые подчеркивали сложность первоначальной конструкции сооружения и этапы его разрушения. На полу камеры зафиксированы два круглых образования диаметром 15 и 20см – возможно, следы деревянных опор. Еще одно подобное образование прослежено на уровне –80 за пределами камеры, у ее северо-восточного угла.

Юго-восточная камера на горизонте –80 (1,44×1,44м) была обрамлена желтым суглинком шириной 10–20см, который опускался по стенкам могилы. Особый интерес представлял сложный по конфигурации слой глины между входной и погребальной камерами. С южной стороны слой глины обрывался, достигая максимальной ширины (40см). Здесь зафиксирован массив черного (жирного) гумуса толщиной 25 и длиной 50см, ориентированный поперек погребального сооружения. На уровне –115 этот гумус маркировал широкую ступень входа, и размеры камеры сужались до 1,0×1,3м,

Основное заполнение представлено темно-серым гумусом с ленточными прослойками светлой глины и небольшими глыбками суглинка (рис.4, 2). На уровне –160–165 очертания могильной ямы сократились до 0,8×1,2м. Могила ориентирована по линии ЮЗ–СВ. Нижняя часть камеры на высоту до 20см была выложена блоками светло-желтой и серой глины. В отдельных случаях можно прочитать размеры блоков: (15–20)×10×15см.

Погребение. При зачистке глиняного заполнения ямы в ее юго-западной части фиксировался грунт, окрашенный охрой и содержащий кусочки охры, перемежающийся с тончайшим слоем жирной черной органики. В нем была обнаружена пропитанная охрой бедренная кость ноги человека и сгнивший тлен, по-видимому, от фаланг стопы или стоп(?). Бедренная кость располагалась параллельно юго-западной стене ямы (рис.4, 1). В северо-восточной части ямы, параллельно ее продольным стенам, в верхнем слое глины лежали берцовые кости ноги человека. Чуть южнее и ниже, рядом с ними обнажились фрагменты развала сосуда и кости черепа человека. Следом за ними в юго-западном направлении в черной жирной органике расчищались остальные кости скелета. Погребенный лежал ничком, головой ориентирован на северо-восток (рис.4, 1). Кости рук направлены вдоль грудной клетки, кости ног разброшены в разные стороны. Оказалось, что тазовые кости и кости ног располагались вплотную к юго-западной стене ямы. Крылья тазовых костей как бы вывернуты. Правая тазовая кость находилась чуть выше, ложбинкой сустава повернута налево, слева от нее наклонно лежала берцовая кость. Ее верхний конец упирался в бедренную кость, лежащую выше. Причем берцовая кость была направлена к суставу бедренной тем концом, который, по правилам, должен был входить в ложбинку тазовой кости. Левая тазовая кость зафиксирована чуть ниже. Бедренная кость, по отношению к ней, расположена insituи направлена направо вдоль юго-западной стены. Оказалось, что ее берцовые кости мы расчистили совсем в другом месте – в СЗ части ямы, около сосуда.

Кости рук погребенного, расположенные вдоль грудной клетки, слегка заходили под тазовые кости. У левой руки отсутствовали фаланги пальцев.

Нижний уровень фиксации костей скелета погребенного (–173)–(–174). Под ними по всему периметру ямы отмечался черный слой органического материала мощностью 1,0–1,5см. В центральной части камеры, в районе расположения верхнего отдела скелета и далее в СВ направлении на темной органике лежал слой растительной органики бежевого оттенка (рис.4, 1). Хорошо фиксировались стебли растения типа рогоза или конопли. В СЗ углу ямы отмечено скопление порошка и комочков охры. Причем они устойчиво формировали удлиненно-овальные очертания в пределах 20×15см. Среди комочков охры отмечены участки тончайшего тлена дерева. Ближе к СВ углу ямы фиксировался комочек или сгусток черной жирной органики диаметром около 15см, мощностью около 4мм, несколько отличный от темного слоя, покрывавшего дно. Около погребенного, в районе верхнего отдела скелета, обнаружены скопления мелких разноцветных галек. Уровень достаточно ровного горизонтального дна ямы (–174)–(–175). По предварительным наблюдениям, в погребальной камере захоронен ребенок 6–7 лет.

Сосуд керамический – единственная сохранившаяся вещественная находка из могильной ямы (рис.5). Он имеет горшечную форму с округло-овальным туловом и округлым дном. Шейка едва намечена, скорее это оттянутый скошенный венчик. Хорошо выраженное высокое плечо плавно переходит в овальное тулово. Размеры: высота сосуда 12см, диаметр горла 9,9см, диаметр тулова 12,5см. Толщина стенок 0,7см. В формовочных массах присутствуют раковина и тальк. Сосуд орнаментирован по всей внешней поверхности и по внутренней стороне венчика. Орнамент нанесен, в основном, гребенчатыми штампами с разным шагом и размером зубцов. Как орнаментир использовались ископаемая раковина и подушечки пальцев.

На внутренней поверхности венчика – плотные ряды дискретных косых коротких отрезков гребенчатого штампа. На внешней поверхности под венчиком проходят 4–5 плотно поставленных горизонтальных линий. Чуть отступая от них, – еще две линии с другим шагом гребенки (может быть, это отпечатки раковины?). Ниже идут дискретные отпечатки в виде гусеничек. Под ними еще два ряда горизонтальных линий. Верхние и нижние парные линии и гусенички между ними выделяются как единый бордюр. Под ним, уже в основании плеча, расположен горизонтальный бордюр из коротких вертикальных отпечатков штампа. Он подчеркнут горизонтальной линией штампа с длинным узким зубом. Особый колорит этому бордюру орнамента придают ритмические пальцевые вдавления изнутри сосуда. На тулове еще один ряд коротких насечек гребенчатого штампа, подчеркнутого горизонтальным зигзагом. Ниже орнамент группируется согласно абрису дна. Он организован из тех же коротких насечек гребенчатого штампа, группами отходящими от дна и плотно покрывающими поверхность изделия.

Хорошо известно что, история сооружения древними людьми погребальной конструкции всегда начиналась с выбора площадки, ее ограничения в форме и размерах и каких-то определенных действий, связанных с освящением погребальной территории, ее ритуализации, наполнения ее «смыслами», поэтому при раскопках курганов археологи особое внимание уделяют фиксации древней дневной поверхности.

При раскопках могильника КизильскийI мы повсеместно встречались с проблемой фиксации древней дневной поверхности и выявлением состояния погребенной почвы. Сложно определялась погребенная почва под курганом 2 при раскопках 2009 года (МалютинаТ.С. 2010. С.225–227). Сначала погребенная почва была выделена только под слоем глиняного вала, где отличалась плотностью и имела карбонатные включения. На площадке внутри вала гумусированный слой, лежавший на материке, был более рыхлый и не отличался однородностью. Мы интерпретировали его, как искусственный приносной слой. Хотя целесообразность таких действий древних исполнителей обряда была непонятна.

В 2010 году на памятнике работала группа российских и японских почвоведов в связи с выполнением международного гранта (МалютинаТ.С. 2010. С.229)[3].

В работе участвовал д.г.н. И.В.Иванов (г.Пущино, ИФХиБПП РАН). Визуально И.В.Иванов определил весь гумусированный слой на погребальной площадке кургана2 как погребенную почву. Разницу в структуре под валом и вне его он объяснил тем, что площадка после сооружения рва и вала, а возможно и после захоронения, какое-то время стояла открытой и подвергалась разрушительным действиям со стороны людей и природы. Погребенная почва была перекрыта грунтом так называемой «насыпи» кургана только спустя какое-то время.

Замечания И.В.Иванова еще раз подтвердили, что все исследованные сооружения могильника КизильскийI представляют единые устойчивые традиции погребального обряда определенного отрезка времени. По единому принципу обустроены и погребальные площадки с некими общими правилами по отношению к дневной поверхности и слою гумуса.

Во всех исследованных курганах могильника КизильскийI погребенная почва, особенно ее поверхность, в той или иной степени подверглась воздействию человека. В кургане3 древний гумус (мощность 35–40 см) полностью срезан непосредственно вокруг погребальной ямы. На его срезе, на уровне материковой поверхности располагалась кольцевая конструкция из суглинка или ее развалы – кольцоА (рис.2,3). Второе, овальное в плане кольцевое сооружение (кольцоБ), также сложенное из плотного суглинка желто-серого цвета, было уложено на погребенную почву у границ рва. Древнюю поверхность подкурганной площадки между кольцами А и Б, как уже отмечалось, покрывал тонкий слой желтой глины толщиной 3–5см. Этот слой хорошо отбивал изломы линии древней дневной поверхности и показывал насколько активно человек использовал «погребенку» в пространстве между кольцевыми сооружениями (рис.3, разрез КК').

У внешних пределов кольца Б (диаметр 8,5–9,0м) фиксируется еще один значительный срез древнего гумуса, который уступом переходит в углубление рва. Ширина среза в пределах 1,0м. По нашим наблюдениям эта кольцевая площадка не имела каких-либо сооружений, и в течение длительного времени была открытой для природных стихий. За пределами рва древний гумус вокруг курганной площадки также был срезан – очевидно, дерновые пласты использовались строителями для создания надмогильного сооружения.

Наблюдения за заполнением рва показали, что его днище в течении достаточно длительного времени оставалось открытым. В нем медленно накапливались тонкие слои гумуса. За слоями гумуса следуют мощные слои разрушений, которые заполняют рвы со стороны погребальной площадки. Они состоят из «чистых» или перемешанных грунтов светлых суглинков – остатков кольцевой конструкцииБ. Следующий «горизонт» заполнения рвов представлен слоями гумуса, которые отражают, очевидно, грунт дернового сооружения, первоначально возвышавшегося над погребальной камерой. Однако сползающий во рвы гумус иногда захватывал в свой массив и светлую глину сырцовой кладки кольцевых сооружений. Этот процесс хорошо зафиксирован в разрезах (рис.3; К, Л), где отдельные строительные блоки диаметром 15–20см оказываются в верхних горизонтах заполнения рва. Этот факт служит свидетельством того, что кольцевые сооружения из глины, основания которых мы фиксировали в планах и разрезах, были отнюдь не символическими, а достаточно значимыми по высоте и прочности. Перенос на расстояние цельных конкреций светлых суглинков и глины, в которых читаются контуры цельных блоков или их фрагментов, также говорит в пользу системной кладки кольцевых стен, а не просто о набросах глины вокруг могильных ям.

Необходимо подчеркнуть, что на ряде участков заполнение, состоящее из слоев светлых строительных суглинков, прослеживается и с напольной стороны кургана. Нельзя исключать, что валы или кольцевые стены из суглинка складывались и у внешних границ рва. Возможно, внешние строительные сооружения каким-то образом сопрягались со структурой рва.

Мы выделили в конструкции рва пять составных частей или ладьевидных углублений. Четыре основных прерыва во рву совпадают со сторонами света (северо-восточный сектор состоит из двух углублений). В планиграфии подкурганной площадки целесообразно акцентировать внимание на так называемую галерею, образованную срезом погребенной почвы между глиняным валомБ и внутренними границами рва. Как отмечалось, в ЮВ секторе галерея резко расширялась, и образовывала прямоугольный выступ, направленный к центру площадки. Радиальные стенки выступа (длина – 1,2 и 1,8м) по своей ориентировке совпадают с могильной ямой. Выступ среза погребенной почвы имеет ширину около 2м и может быть интерпретирован как вход на кольцевую площадку между двумя стеновыми конструкциями А и Б. Мы уже неоднократно подчеркивали, что именно эта площадка подвергалась наибольшему воздействию человека. Здесь хорошо фиксировались изломы древней поверхности и натоптанность с тонким слоем желтой глины.

Попасть на площадку можно было только через галерею, огибая по кругу (по спирали) кольцо Б. Главным входом, вероятно, служил прерыв рва, обращенный на запад – здесь в материке в средней части прерыва были обнаружены кости мелкого рогатого скота и, несколько севернее, фрагмент керамики, который можно связывать с эпохой энеолита или ранней бронзы.

Общий взгляд на погребальную площадку кургана3 вызывает ассоциации с планиграфией круглоплановых поселений Южного Урала и, прежде всего, с Аркаимом. Подквадратная площадь аркаимской цитадели и площадка могильной ямы кургана3, несмотря на разную ориентировку, обращены округлыми углами по сторонам света. Эти два различные по своему содержанию памятника сближают кольцевые структуры, сложенные из глиняных блоков, наличие углублений во рвах, смещение входов-прерывов, преднамеренное усложнение проникновения на центральную обрядовую площадку и многое другое. Принципиально важно, что при реализации планиграфических построений древние строители обоих объектов использовали принцип лабиринта. Возможно, не случайны двучленные углубления во рвах восточных секторов кургана 3 – они создают другую ритмику по сравнению с отрезками рвов, которые обращены на запад.

При расчистке подкурганной площадки в пределах раскопа были выявлены три столбовые ямки. Они располагались на северных участках, две в границах рва, и одна ямка зафиксирована с напольной СЗ стороны рва, за пределами погребальной территории. Столб на линии «И» у пикета (+18) ориентирован на север относительно основной могильной ямы (рис.2). По аналогии с поселением Аркаим и могильником Большекараганский (курган25) можно предположить, что столбы связаны с астрономическими наблюдениями древних и отмечали азимуты восхода и захода Солнца в день летнего солнцестояния (Зданович Д. Кирилов, 2002. С.13; Кирилов, Зданович Д., 2002. С.155, 160). Возможно, на подкурганной площадке стояли в древности и другие столбы, имеющие палеоастрономическое содержание, но мощный гумус не способствовал фиксации и сохранению этих конструкций.

В заключение еще раз отметим, что в основе погребальных площадок всех исследованных курганов лежат округло-овальные сооружения, ограниченные валом и рвом. Причем рвы и валы выглядят достаточно монументально. Достаточно сложные конструкции из желтой глины и органических материалов возводились непосредственно над могильной ямой сразу после захоронения. Собственно могильные ямы имеют крупные размеры, опущены в грунт почти до грунтовых вод. По периметру стен сооружены заплечики и многочисленные ступени. Перекрытия, скорее всего, присутствовали и в средней части камер. Могильная яма кургана3 вообще сооружена по принципу катакомбы. Она имеет входную шахту, ступенчатый вход и вертикальную забутовку глиной входа из шахты в яму. Все исследованные погребения как бы замурованы в слое глиняной забутовки около дна.

Погребенный человек в кургане3 лежал в камере ничком, головой на СВ, тазовые кости упирались в противоположную стену. Было сделано предположение, что он был похоронен сидя со скрещенными ногами, и камера первоначально была полой. Положение ничком погребенный приобрел в процессе разрушения конструкций ямы. Но этой реконструкции противоречат глиняная забутовка ямы и положение в ней костей умершего. Они лежали непосредственно на дне на органических подстилках и закрыты покрывалом из органических материалов. Только отдельные кости ног располагались в глиняной забутовке.

Еще одна черта погребального обряда – отсутствие некоторых костей скелета или их неестественное положение. В погребении кургана2 отсутствовали кости кисти правой руки, у погребенного в кургане 2«А» тоже отсутствовали кости кисти правой руки и кости стоп. Неестественным образом лежал череп умершего. В целом, памятник создает уникальный образ древнего коллектива с массой деталей и смыслов, а материалы его требуют глубокого анализа, осмысления и продолжения работ в этом направлении.

Исследованные курганы могильника КизильскийI относятся к эпохе ранней–средней бронзы и представляют особенности погребального обряда древнеямной историко-культурной области.

Основные характеристики надмогильных сооружений, погребальных камер и собственно погребений позволяют соотнести материалы курганов с Волго-Уральским вариантом древнеямной культуры (Моргунова, Кравцов, 1994; Моргунова, 2006; Богданов, 2004; Моргунова и др. 2010).

Датировка памятника пока затруднительна. Вскрытые погребальные сооружения, скорее всего, представляют широкий хронологический диапазон, имеют неоднозначные культурные характеристики. До сих пор непонятна идея эволюции курганного обряда на различных территориях, в том числе и в уральских степях. Неоднозначно представляются даже материалы одного кургана. В орнаментации сосуда из погребения кургана3 присутствуют энеолитические традиции. Однако по форме, он близок керамике ямной культуры классического периода (Салугина, 2009. С.90).Принципы сооружения погребальной камеры в кургане 3 с широкими заплечиками, входной шахтой, наличие перекрытий показывают уже достаточно поздний этап развития древнеямных традиций и присутствие в них неких квазикатакомбных инноваций (БогдановС.В., 2004; Моргунова Н.Л. и др. 2010. С.66–72).

В целом памятник оказался очень сложным, требующим большого сплошного раскопа территории. Необходим проект его планомерного исследования (Малютина Т.С., 2010).

Поиски методологических решений и выводы, изложенные в описании курганов, пока являются предварительными, требующими более глубокого анализа материалов. Но главное – это открытие артефактов древнеямного типа непосредственно на территории распространения синташтинско-аркаимской культуры (Зданович, Батанина, 2007). До недавнего времени на территории распространения укрепленных поселений был изучен только один такой памятник около Аркаима, это могильник АлександровскийIV (Малютина, Зданович, Гаврилюк, 2010). Один могильник (Второй Малокизильский) был известен по раскопкам СальниковаК.В. в 1949–1950гг. (Сальников, 1952. С.50, 51).

Уже сейчас можно говорить о значительной близости погребальных обрядов двух крупнейших культурных образований эпохи бронзы. Отсюда можно вести развитие идеи крепости в синташтинско-аркаимской культуре (Малютина, Зданович, Гаврилюк, 2010). Особый интерес в этом отношении представляют овальные (яйцевидные) формы сырцовых выкладок перед рвами, которые соответствуют планиграфии ранних фортификационных сооружений «Страны городов»

Традиции древних ямных племен в значительной степени сформировали аркаимский мир, нашли в нем свое отражение и обеспечили необычайный взлет его культуры. Именно в этом плане интересны открытия, сделанные нами на могильнике КизильскийI. Главная интрига этих исследований заключается в следующем. Неужели идея крепости возникла у ямников, и первоначально «крепостные стены» должны были оберегать дом мертвых? Или идея концентрической фортификации была заимствована на Ближнем Востоке у жителей земледельческих цивилизаций, где круглые укрепленные поселения появляются еще в V–IV тыс. до н.э (Мерперт. 1988)? «Ямники» были подвижными скотоводами и могли быть переносчиками идей. И здесь не обязательны глобальные миграции.

С другой стороны, если исходить из логики развития мифологических представлений, идея яйца в качестве основы мироустройства была повсеместно распространена в религии древнейших индоевропейцев, и кажется, не нуждалась в заимствовании. Эволюционный ряд планировочных решений «Страны городов» от овальных (яйцевидных) к круглоплановым, далее к подквадратным и прямоугольным свидетельствует о самостоятельной линии развития пространственных представлений и их воплощении в культурных стереотипах степей Евразии.

Литература

1. Богданов,С.В. Эпоха меди Степного Приуралья. Екатеринбург, 2004. 285с.

2. Генинг В.Ф.. Зданович Г.Б., Генинг В.В. Синташта. Археологические памятники арийских племен Урало-Казахстанских степей. Челябинск: Южно-Уральское кн. изд-во. 1991. 407с.

3. Зданович,Г.Б. Стратиграфия поселения Новоникольское I. // Археологические исследования в Казахстане. Алма-Ата, 1973. С.113–127.

4. Зданович,Г.Б. Бронзовый век Урало-Казахстанских степей (основы периодизации). Свердловск: Изд-во УрГУ. 1988. 184с.

5. Зданович Г.Б., Батанина И.М., Левит Н.В., Батанин С.А. Археологический атлас Челябинской области. Вып.1. Степь-лесостепь. Кизильский район Челябинской области. Челябинск, 2003. 239с.

6. Зданович, Г.Б., Батанина И.М. Страна городов: Пространство и образы (Аркаим: горизонты исследований). Челябинск: Крокус; Юж.-Урал. кн. изд-во, 2007. 256с.

7. Зданович Д.Г., Кириллов А.К. Курганные памятники Южного Зауралья. Астрономические аспекты исследования. Челябинск. 2002. 72с.

8. Кириллов А.К., Зданович Д.Г. Археоастрономические исследования в степном Зауралье: укрепленные поселения «Страны городов» и их окрестности. // Астрономия древних обществ. М.: наука. 2002. С.151–162.

9. Малютина Т.С.Исследования Кизильского комплекса памятников эпохи бронзы на Южном Урале: перспективы и возможности.// Индоевропейская история в свете новых исследований. Сборник трудов конференции памяти профессора В.А.Сафронова. Москва, 2010. С.221–231.

10. МалютинаТ.С., Зданович Г.Б., Гаврилюк А.Г. Некрополи укрепленного поселения Аркаим: Александровский IV. Захоронения патриархов аркаимской долины.// Аркаим – Синташта древнее наследие Южного Урала. К 70-летию Г.Б. Здановича. Сборник научных трудов. Ч.1.Челябинск: ЧелГУ, 2010. С.179–207.

11. Мерперт Н.Я. Рецензия на книгу: KorfmanM. Demircihuyuk. DieErgebnissederAusgrabungen 1975 – 1978. B1. Architektur, Stratigrapie und Befunde. Mainzam Rhein. 1983.S.252. Abb. 374. Pl.18.СА. №2. 1988. С.264–272.

12. Моргунова,Н.Л., Кравцов А.Ю. Памятники древнеямной культуры на Илеке. Екатеринбург, 1994. 152с.

13. МоргуноваН.Л. Периодизация и хронология ямных памятников Приуралья по данным радиоуглеродного датирования // Проблемы изучения ямной культурно-исторической области. Оренбург, 2006. С.67–71.

14. МоргуноваН.Л., ГольеваА.А., ДегтяреваА.Д., ЕвгеньевА.А., КупцоваЛ.В., СалугинаН.П., ХохловаО.С., ХохловА.А. Скворцовский курганный могильник. Оренбург, 2010. 159с.

15. Салугина Н.П. Проблема перехода населения Волго-Уралья от раннего к среднему бронзовому веку (на основе анализа посуды из погребальных комплексов). // Проблемы изучения культур раннего бронзового века степной зоны Восточной Европы. Оренбург: изд-во ОГПУ. 2009. С.87–98.

16. Сальников К.В. Древнейшие памятники истории Урала. Свердловск: Свердловское обл. гос. изд-во, 1952.

17. СтоколосВ.С. Поселение Кизильское позднего бронзового века на реке Урал (по материалам раскопок 1971, 1980, 1981гг.). // Вестник Челябинского госуд. педагог. ун-та. Серия1. Исторические науки. 2/2004. Изд-во ЧГПУ. 2004. С. 207–236.

18. Стоколос,В.С., Стоколос Г.И. Кизильский курганный могильник эпохи поздней бронзы на реке Урал. // Вестник Челябинского госуд. педагог. ун-та. Серия 1. Исторические науки. 2/2004. Изд-во ЧГПУ. 2004. С.237–255.

Список иллюстраций

Рис.1. Могильник Кизильский I. Топографический план. Составлен МакуровойМ.Р. Горизонтали проведены через 1м. 1 – раскопанный курган; 2 – нераскопанный курган

Рис.2. Могильник Кизильский I.

Курган 3. Общий план. 1– кость человека; 2–кость животного; 3–керамика; 4–308м над ур. моря; 5–желтый суглинок кольцаА; 6–желтый суглинок кольцаБ; 7–граница среза погребальной площадки

Рис.3. Могильник Кизильский I.

Курган 3. Разрезы широтных бровок кургана. 1–гумусированная прослойка во рву; 2–прослойка с включениями мелкого галечника; 3–прослойка илистого грунта; 4–суглинок желтого цвета; 5–суглинок желто-серого цвета; 6–погребенная почва; 7–темно-серый гумусированный суглинок

Рис.4. Могильник Кизильский I. Курган 3.

I. План могильной ямы и погребение. 1–кости стопы (тлен); 2–кость тазового отдела; 3–сосуд; 4–череп; 5–блюдо, дерево, охра; 6–жирная черная органика (кожаный мешочек); 7–очертания покрывала (кожа, войлок?); 8–стебли растительной органики светло-серого цвета на слое жирной органики (мощность 2см); 9–скопление мелких разноцветных галек

II. Разрез могильной ямы по линии ЖЖ´. 1–слой органики растительного происхождения; 2–слой органики животного происхождения; 3–глиняные блоки. Остальные условные обозначения см. рис.3

Рис.5 Могильник Кизильский. Курган 3. Сосуд из могильной ямы. Глубина – (–169)–(–173)

Опубликовано

Малютина Т.С., Зданович Г.Б. Могильник Кизильский 1: у истоков строительства аркаимских крепостей // Этнические взаимодействия на Южном Урале: Сб. науч. трудов. Челябинск: Рифей, 2013. С. 51-64 (0,7 п. л.).